Война и мир Виктора Антипова

Дорога в офицерский корпус

 Виктор родился в Брестской области Белоруссии, в городе Барановичи - том самом, вокруг которого развивались события знаменитого романа Владимира Богомолова "В августе 44-го". Там же окончил школу, чуток не дотянув до золотой медали. После школы надумал поступать в военное училище. Выбор способного ученика несколько озадачил учителей, но родители поняли сына: с детства он воспитывался на рассказах о подвигах дедушек на Великой Отечественной - один из них был пограничником и сложил голову в начале войны вместе со всей заставой, тщетно пытаясь задержать на границе вражескую армаду, а второй погиб чуть позже в белоснежных полях под Москвой, защищая столицу. Так что отправился Виктор через всю страну в Новосибирск, где находилось высшее военное училище, готовившее замполитов для Десантных войск. При проходном 21 балле парень набрал на вступительных экзаменах 21,5 и уже собирался праздновать победу, но не обнаружил своей фамилии в списках курсантов. Оказалось, что начальник вуза генерал Волков, изучая личные дела абитуриентов, выявил, что у некоего Антипова всего-навсего 7 месяцев комсомольского стажа, а будущим политрукам для поступления в училище необходимо было проходить в качестве членов ВЛКСМ не менее года. Безобразие! А вдруг проверка? Генеральская рука вычеркнула "неправильного" комсомольца из числа поступивших новобранцев.

Пришлось Виктору возвращаться на родину "на щите". В Барановичах на год он устроился лаборантом в свою же школу, где его вскоре избрали секретарём комсомольской организации. Теперь уж о политической незрелости юноши речи быть не могло, и в следующем году Виктор легко поступил в Минское высшее военно-политическое общевойсковое училище, которое и окончил в 1985 году.

Служить лейтенанту Антипову довелось в Прикарпатском военном округе, ставка которого находилась во Львове. Около года он был заместителем командира роты по политической части. А потом в штаб округа пришла разнарядка из столицы: требовался хорошо зарекомендовавший себя младший офицер, чтобы направить его в Московский институт иностранных языков, на "восточный" факультет, где изучался дари - язык, широко употребляемый разве что в ряде провинций Афганистана. Выбор командования пал на Виктора. По воле судьбы, уложенный им чемодан пригодился совсем для другой командировки, да и дари юному лейтенанту вскоре довелось изучать в иных условиях, так сказать, непосредственно на практике. Пока готовились документы для отправки офицера в Москву, оттуда же прислали ещё одну разнарядку - в Кундузе погиб замполит комендантской роты, и срочно требовалась замена. Услышав об этом, Антипов вызвался ехать немедленно. И, поскольку его отбытие из части было уже в основном оформлено, в штабе фронта просто переписали место командировки. Ведь желающих приобрести дополнительную престижную специальность в белокаменной можно было найти без труда, да и время ещё позволяло это сделать, на войне же каждый офицер на вес золота. Так что вместо столичного Арбата лейтенант два с лишним года топтал афганскую пустыню...

На войне как на войне

Антипов прибыл в Кундуз на должность заместителя командира отдельной комендантской роты. Но это вовсе не означало исключительно тыловую караульную службу - тот, кому довелось побывать на опалённой земле Афгана, знает, что тыла там не было - все одинаково ходили под Богом. С одинаковой долей вероятности в любой момент погибнуть можно было и в регулярно обстреливаемом штабе 40-й армии, и на выносном посту. Порой части с менее сильным боевым охранением даже чаще подвергались нападениям всезнающих и хорошо разбиравшихся в оперативной обстановке душманов, порой даже чаще, чем готовые ринуться в бой подразделения "десантуры" или разведки. Несли тяжёлые потери и сапёры, и связисты, а в некоторых ротах материального обеспечения, часто выезжавших за продовольствием и боеприпасами на смертельно опасный маршрут, потери личного состава доходили в иной раз до 30-50 процентов. Не были исключением и комендантские роты, которым по долгу службы приходилось и на боевые операции выходить, и штабы прикрывать, и с местными вооружёнными отрядами сотрудничать.

Тем не менее лейтенант, хранимый судьбой и при ночных налётах моджахедов, и во время выездов на маршрут или переговоров с сарбозами (солдаты - афг.), не избежал контузий. Самая тяжёлая случилась в Баглане: реактивный снаряд с гор угодил в металлический контейнер, в котором располагался временный КП батальона. В тот момент офицеры обсуждали там план одной из операций. Осколками поубивало несколько человек вместе с часовым, других ранило или контузило. Выжить в такой ситуации достаточно трудно - одну железную стену снаряд пробивает легко, а вот на вторую сил у него уже не остаётся, и осколки летают внутри, поражая всё на своём пути. Не случайно мотопехота всегда передвигалась по афганским дорогам, сидя верхом на бронетранспортёрах, - так, при прямом попадании "эрэса" в машину, седоков только расшвыривает по сторонам, у находящихся же внутри неё шансов уцелеть нет. Убыль командного состава не позволила Антипову отправиться в госпиталь, контузию он перенёс на ногах, что по молодости лет далось ему достаточно легко. Знал бы Виктор, какие неприятные сюрпризы преподнесёт ему в будущем та вражеская реактивка!

В другой раз зачистка проходила в предгорьях у Кундуза: сноп огня из разорвавшегося снаряда накрыл артиллерийский расчёт установки "Град" - ребята вмиг превратились в факелы. Антипов вместе с другими уцелевшими сбивал пламя с корёжившихся на песке тел, а потом грузил обожжённых "градовцев" в бронетехнику. Он же был назначен старшим небольшой колонны, повёзшей ночью "груз 300" в медсанбат - по дороге рация не переставала верещать: то одна машина попадала под гранатомётный залп, то другая. Свистели пылающие комки и над БТР, где находился Виктор. Но Бог миловал - полное отсутствие освещения на афганских трассах и то, что водители даже фар не включали, помешало "духам" сбить транспорт в пропасть. К прибытию в медсанбат раненые ещё дышали, но там не было оборудования для экстренной помощи, зато, к счастью, на аэродроме оказались "вертушки", готовые немедленно подняться в воздух. Полёт прошёл не легче, чем переезд: пёстрохалатные обитатели цветущих зелёных долин и песчаных гор словно сговорились добить чудом оставшихся на этом свете, обгоревших с ног до головы парней, а заодно пилотов и сопровождавшее вертолёты отделение под командой Антипова. Но до Кабула живыми добрались все - нескольких артиллеристов врачам даже удалось спасти.

В июле-августе 1988 года дивизия стала активно готовиться к возвращению в Союз. К тому времени Виктора Анатольевича, награждённого орденом Красной Звезды и получившего погоны старшего лейтенанта, перевели в другое подразделение - последние полгода на афганской земле он был заместителем командира батальона. Уже не комендантского, а отдельного мотострелкового. Первые выводящиеся части Ограниченного контингента начали постепенно выдвигаться по маршруту протяжённостью 100 километров в сторону спасительного моста Хайратон-Термез, по другую сторону которого находился тогда ещё советский Узбекистан. Душманы тоже подготовились к выводу, но на свой лад: дорога тщательно минировалась ими чуть ли ни каждую ночь, а поутру сапёры под прикрытием солдат антиповского батальона разминировали их. Другие группы - снайперов, пулемётчиков, автоматчиков - прочёсывали окрестные горы, намечая места, где могли бы спрятаться бандитские гранатомётчики и спецы по запуску реактивок. Ведь колонны в походном марше - весьма удобная мишень, а с трассы из ДШК их не особенно и прикроешь. Днём подчинённые Антипова на БТРах, боевых машинах пехоты и десанта, выстраивались на обочине, через равные промежутки друг от друга, обеспечивая продвижение выходивших с боями потрёпанных частей.

Фронтовая свадьба

Случилось так, что на войне Антипов... женился. Его избранница Разина была поваром в офицерской столовой в Кундузе - приехала в Афганистан по контракту с военкоматом, окончив профессионально-техническое кулинарное училище в Казани и проработав какое-то время в ресторане "Чулпан". Старлей как увидел молодую красивую женщину, так и влюбился без памяти. Любовь оказалась взаимной и до того сильной, что ждать возвращения в Союз для заключения брака влюблённые не пожелали. Комбат пошёл им навстречу: выписал трёхдневную командировку в Мазари-Шариф, где находилось консульское представительство советского посольства, и даже дали вертолёт. Свадебное платье Разина везла в узелке - на "вертушке" в нём не полетишь. В представительстве ей выделили комнату в жилом помещении для подготовки к обряду. Расписались.

Первый раз свадьбу пытались сыграть в бункере офицерской столовки, позвав туда приятельниц невесты и боевых друзей жениха. Не удалось. Импровизированный стол накрыли, правда, всякими доступными вкусностями, изготовили даже торт из выложенных прямоугольником стопок печенья с прослойками из сгущёнки. Но только сели и подняли пиалы в честь первого тоста, как грянула боевая тревога, - офицеры устремились к своим солдатам, повара - в укрытие. Отпраздновать знаменательное событие по-настоящему молодожёнам удалось только потом, в Союзе.

Снова - в "мирную" армию

201-я дивизия выходила одной из последних, а батальон Антипова был и вовсе в ней арьергардом. Уходили по мосту в Термез, оттуда поездом в Душанбе. Там часть расформировали: солдат демобилизовали, офицеров отправили к новым местам службы. Виктору Анатольевичу выпало возвращаться в Прикарпатье - в посёлок Свидница под городом Карповец Львовской области, находящийся в трёх километрах от польской границы. Только на сей раз уже в качестве заместителя командира отдельного инженерно-сапёрного батальона. А в конце 1989 года его по прямой замене направили в Группу Советских войск в Германии, вскоре переименованную в Западную группу. В Дрездене он служил в понтонно-мостовом полку. В 1991-1992-м опять вывод, на этот раз - из мирного государства. Но всё равно было трудно - приходилось списывать имущество, бросать обустроенные тёплые казармы, да и население относилось к уходящим "оккупантам" не очень дружелюбно. Полк вышел на Северный Кавказ, ещё не охваченный пламенем бандитского мятежа, в городок Каменск-Имтинский.

Советский Союз тем временем приказал долго жить, и офицеры полка чувствовали себя в подвешенном состоянии, поскольку многие были родом с Украины, другие - из Белоруссии, третьи - из России. Все начали искать места для дальнейшего трудоустройства поближе к родным местам. Антипов тоже не прочь был вернуться на родину, но пока он учился и воевал, его отец и мать умерли от болезней - дома никто не ждал. А у Разины Нигамедяновны в Казани жила многочисленная родня, и она настояла, чтобы муж съездил туда на разведку. Виктор Анатольевич поехал.

На милицейской службе

В Казани он первым делом отправился в строевое подразделение - полк патрульно-постовой службы, которым командовал Евгений Давлетшин, тогда ещё в чине капитана. Офицеры поговорили по душам, и Евгений Закирович заверил Антипова, что для него место в полку всегда найдётся. Виктор Анатольевич съездил за семьёй, - у них с Разиной уже родился сын Артём, - и по возращении в столицу Татарстана устроился на службу командиром роты в третий батальон ППСМ при Кировском РОВД, впоследствии даже поступил учиться в заочный филиал Московской юридической академии. Разина же стала работать поваром сначала в столовых, кафе, потом - в ресторане "Парус". Жизнь постепенно налаживалась, вот только своего жилья у Антиповых не было - четыре года пришлось жить в съёмной квартирке на улице Серова. Но потом владельцы жилплощади, находившиеся в длительной командировке на Крайнем Севере, прислали письмо, в котором сообщали, что возвращаются, и просили в течение полугода освободить арендованные квадратные метры. Пришлось снова обращаться за советом к Давлетшину, ставшему уже начальником милиции общественной безопасности казанского УВД. Тот предложил Антипову перейти в участковые - этой категории милиционеров жильё предоставляли в первую очередь. Виктор Анатольевич согласился - с маленьким ребёнком кочевать по чужим углам не дело. Вскоре ему уже предоставили квартиру в Юдино, на улице Привокзальной. Участок афганскому ветерану достался не из лёгких. Частыми были драки, пьянки, случалась поножовщина - одним словом, "бытовухи" хватало с избытком. Прикрыл Антипов и несколько притонов, тогда ещё большей частью не наркотических, а алкогольных - после троекратного предупреждения заводил уголовные дела на хозяев "малин". Приходилось принимать участие и в расследовании убийств. Через год передового участкового Антипова заметили и повысили в должности - назначили начальником отдела организации работы участковых инспекторов милиции РОВД (сейчас - отдел обеспечения деятельности участковых уполномоченных). Но командовать ОРУИМ Виктору Анатольевичу довелось недолго.   Хождение по мукам В 1996 году майор Антипов начал чувствовать себя плохо - стал хуже слышать, ещё хуже - видеть, быстро уставал. Постоянно болела голова, нарушилась координация движений. Пришлось ложиться в госпиталь МВД. Исследование головного мозга показало, что там развивается опухоль, а доктора определили, что начало болезни было положено ещё несколько лет назад - той самой тяжёлой афганской контузией, а потом опухоль заметно прогрессировала. Ведь сразу после вывода войск интернационалистам не полагалось никакой реабилитации, даже минимального обследования, вот и дала себя знать спустя годы душманская реактивка, будь она трижды проклята. ...Необходимого для более точной диагностики оборудования в Татарстане тогда ещё не было, и офицеру пришлось ехать в Москву. Там врачи подтвердили наличие опухоли и настояли на немедленной операции. Последняя обошлась в 5 тысяч долларов, - половину этой суммы Антипову скостили как ветерану войны. После операции на два месяца наступило улучшение, но потом последовал рецидив, - Виктор Анатольевич стал быстрее прежнего слепнуть и глохнуть. Получил направление в госпиталь имени Бурденко. - Там невропатолог сначала заявил, - что "в моём возрасте" такое самочувствие естественно, - говорит Антипов. - А мне ведь, несмотря на раннюю седину, не 60 лет, а только 33 было! Вскоре я ещё и говорить с трудом начал, заикался, особенно, когда волновался, хотя раньше, как у всякого замполита, язык хорошо был подвешен, и час и два мог во время отдыха солдатам внешнюю политику партии разъяснять. Потом лежал в клинике Святослава Фёдорова, - выяснилось, что во время операции по удалению опухоли мне повредили и без того покалеченный зрительный нерв. Офтальмологической таблицы я совсем разглядеть не мог, - мог только сосчитать, сколько пальцев мне врач показывает. Но делать коррекцию зрения медики сочли невозможным - общее состояние могло ухудшиться. Получил я в результате первую группу инвалидности по зрению и первую - по неврологии. Из органов внутренних дел пришлось увольняться, не дослужив полгода до звания подполковника...   Пенсионер Сейчас Виктор Анатольевич живёт с Разиной и Артёмом там же, в Юдино. МВД оставило за ним квартиру, сняв с неё "служебность". Телевизор ветеран смотреть не в состоянии, читать книги - тоже. Правое ухо у него не слышит совсем, левое функционирует на 70 процентов, левый глаз ослеп полностью, правый "работает" совсем чуть-чуть: различает пенсионер-инвалид лишь нечёткие контуры, силуэты людей, да и то - когда смотрит прямо и находится рядом с объектом. Ходил к окулисту, просил очки выписать, но услышал в ответ, что очки с такими диоптриями, какие ему нужны, ещё не изобретены. Так что весь мир отставного майора сузился до общения с женой и сыном, поступившим в Казанский энергетический университет. Навещает его и Луиза - дочь супруги от первого брака, приводит к молодому дедушке 12-летнего внука Рустема. Антипов радуется успехам мальчишки, который уже дослужился в кадетском училище до звания ефрейтора, командует отделением сверстников и очень надеется стать офицером. Постоянно помнят о Викторе Анатольевиче и боевые друзья. Бывшие товарищи по оружию из Объединения ветеранов боевых действий органов внутренних дел и Внутренних войск при МВД по РТ, в котором он состоит, всегда способны понять офицера, разделить его чувства и мысли, помочь в трудную минуту. Председатель организации Михаил Основ приглашает пенсионера на все праздники, торжественные мероприятия - вместе с друзьями он возлагает цветы к монументу павшим и к Вечному огню в годовщину начала той необъявленной войны в декабре и в феврале, в годовщину её окончания. Несомненно, надев парадный мундир с орденом, пятью медалями, Почётными знаками "За самоотверженный ратный труд в КтуркВО" и "Воинская доблесть", придёт Антипов и на 20-летие вывода знаменитой сороковой армии. Придёт, как всегда, опираясь на руку своей боевой подруги Разины, которая тоже носит на кофточке две медали - "От благодарного афганского народа" и "Имени апрельской революции". К этим наградам, думается, следовало бы прибавить ещё одну - за верность женскому долгу. По материалам периодической печати г. Казань